- Тут такое дело,- Сашников замялся и поковырял пальцем клеенку стола.- Панкратов квартиру новую получил... Ну и... 

- Ну и что? - напевно зазвенел голосок Светланы Федоровны, поощряя мужа к дальнейшему откровению. - Многие сейчас получают и что?

- Узнал, что я в отпуске и просил помочь перебраться. Вещички перетащить. Использую, говорит, тебя, как тягловую силу. 

- И ты, конечно, согласился? - насторожилась жена. 

- Надо же помочь человеку. 

- А про болезни свои ты ему сказал? Про высокое давление? Про гастрит, бронхит, радикулит? - остренький, с облезшим лаком ноготок Светланы Федоровны колол Сашникова то в грудь, то в живот, то в поясницу. - Про мерцательную аритмию, наконец, ты ему рассказал? А? 

- Не мог же я отказать человеку, - оправдывался Сашников. 

- Не мог... Шляпа ты. Все на тебе ездят. Ты хоть на старой квартире у него был? Сколько у них барахла, видел? Видел, нет? Один шифоньер сто килограмм потянет. А сервант? А хельга? А холодильничек ты их видел? Зильчик. Знаешь, сколько он весит? А телевизор цветной? Ну, а рояль, наконец? Рояль! - Светлана Федоровна темпераментно потрясла рукой. - И это с твоей-то радикулитной поясницей таскать рояли! На какой хоть этаж? 

- Восьмой,- угрюмо отозвался Сашников и действительно вдруг почувствовал и слабость, и покалывание в груди, и боль в затылочной части головы. И сомнения закрались в душу: «Зачем наобещал? Не могу». 

- Восьмой этаж? - вскричала супруга. - Да ты помрешь еще на первом! Прекрасной смертью! Музыкальной! Под роялем! Никуда я тебя не пущу. Сиди дома. Ешь вот морковку. Вареная. Полезна для твоего желудка. 

- Неудобно. Мы договорились. Он завтра зайдет за мной. Не прятаться же мне в самом деле. 

- Мужчине прятаться стыдно. Ты уйди. На целый день. Тебе давно врач прописал лыжные прогулки. Только оденься потеплей. 

 Сашников тяжело вздохнул, но с супругой согласился. На другой день, отыскав старую куртку, он обмотал шею шарфом, взвалил на плечо лыжи и пошел в загородный парк. 

 К обеду, тяжело переставляя ноги в лыжных ботинках, он вернулся домой и узнал, что Панкратов не приходил. Сашников наскоро поел и нацелился вздремнуть на диване - отпуск все же,- но Светлана Федоровна разрушила его планы. 

- Ты что? - изумилась она. - А Панкратов придет? Знаю, что не сможешь отказать. Мямля ты. Заставит он тебя рояль тащить. Шагай-ка лучше на улицу.

- Что я, бездомный бродяга по улицам бродить? Зима все же. 

- Потерпи. Сам виноват. В киношку сходи, на выставку. 

 До позднего вечера Сашников бродил по улицам, был на выставке художника Юкина, в кинотеатре «Художественный» в обоих залах просмотрел новые кинофильмы. Полный новых впечатлений, но смертельно уставший, он завалился домой и узнал, что Панкратов так и не пришел. 

- Вот так штука! Выходит - завтра снова в поход? 

- В поход, в поход, миленький. Не погибать же под роялем, - сказала жена. 

 В последующие двое суток Панкратов также не давал о себе знать. В четверг раскрасневшийся от морозного ветра Сашников решительно отодвинул от себя тарелку с вареной морковкой, потребовал вторую порцию котлет и не без гордости заявил: 

- Сегодня пятерку отмахал. 

- Куда, куда пятерку девал? - с тревогой спросила Светлана Федоровна. 

- Да я не про деньги. Пять километров на лыжах прошел! Дистанция такая. И мотор,- Сашников приложил руку к сердцу,- не подвел, выдержал. Да теперь я... 

- Пять километров? - тонкие, выщипанные брови Светланы Федоровны поползли вверх. - Зря ты это. Не очень-то увлекайся. Помни о своих болезнях! А то ничего-ничего, а потом брык и не встанешь. 

- Ерунда, - перебил ее Сашников. - Ничего со мной не будет. На лыжах я теперь каждый день ходить буду. Я такую в себе силу почувствовал! Хочешь, в воскресенье вместе пойдем? Лыжи я тебе достану. Хочешь? Да, кстати, ты не помнишь адреса Панкратовых? Завтра хочу сам к ним зайти, узнать, не нужна ли помощь. Обещал же я.