В понедельник вызвал меня шеф.
- Поедешь, - говорит, - Мочалкин, в командировку.
Во все глаза смотрю на шефа, на его мраморный лобик: интересно куда?
- Решил я тебя, Мочалкин,- мраморный лобик вдруг наморщился. Что-то, видно, обмозговывает шеф, решение ответственное принимает. - Решил я тебя послать в далекие края...
Бог ты мой! Я чуть не упал. Поездка за границу! Так это же хрустальная мечта всей моей жизни! В моем воображении возник международный аэропорт Шереметьево, голос дикторши: «Объявляется посадка на самолет, следующий рейсом номер сто пятым Москва - Прага...», сверкающий стеклом и сталью небоскреб отеля, отдельный номер с белоснежными простынями, телефоном, ванной, кондиционированным воздухом - комфорт и уют! Утром за мной заезжают на двухсотпятидесятисильном «Мерседес-Бенце» и везут на предприятие. Как же... специалист из России. Там все вокруг меня суетятся. Директор угощает коньяком из представительского фонда. А вечером? Вечером я позволю себе скромно посидеть в кафе «Черный аист» или где-нибудь еще, выпить чашечку кофе с вишневым ликером... Потом я лечу домой. В багажнике самолета чемодан с наклейками «Прага», «Пловдив», «Брно»... В чемодане - сувениры. Туфельки для Людмилки, пара милых безделушек. Валюты-то, наверное, дадут немного. Как бы не прогадать, не запутаться там, за границей, с дензнаками. А почем, интересно, сейчас болгарские левы или польские злотые? Или кроны? А, может быть, я полечу в Австрию? По какому, интересно, курсу идут австрийские шиллинги?
Шеф что-то талдонит про чертежи, про индексы. Какие-то двухручные тали. Сплошная тягомотина. Куда я еду - вот в чем вопрос! Я решительно перебиваю завотделом:
- Так куда же я еду, Григорий Дорофеевич?
- Куда? Так я же сказал. Вы что, прослушали? В Козодойск.
- В Козодойск? Это где, в Болгарии или Чехословакии?
- Не запудривайте мне мозги, Мочалкин. Козодойск в соседней области. На электричке четыре часа езды.
- В соседней области?! Вы же сказали за границу!!
- Правильно. Сказал. За границу нашей области. Что-нибудь не ясно?
Козодойск. Я тут же представил себе мрачное здание гостиницы. Навечно приросший к стене плакат «Свободных мест нет», холодные и пустые глаза администраторши в окошке, шаткий стул в вестибюле. В одиннадцать ночи, в лучшем случае, раскладушка в коридоре. Ночью кто-то, не совсем трезвый, споткнется и упадет на тебя сверху, и его не так легко будет спихнуть на пол. При худшем раскладе - ночевка на вокзале.
Я закрыл глаза и покачнулся.
- Не разыгрывайте из себя припадочного, Мочалкин,- взвинтился шеф.- Со мной эти штучки не пройдут. Тертый калач. Все равно придется ехать. Сейчас же отправляйтесь за документами. Только не бойтесь: там приличная гостиница, и место закажут. Да, совсем забыл, - крикнул Григорий Дорофеевич, когда я был уже на пороге.- Командировочные на ИТР в этом квартале уже кончились. Вам выпишут документ на другое лицо из управленческого персонала. Теперь шагайте. Желаю удачи.
Народу на электричку было не так чтобы много, и мне удалось оттеснить какую-то бабусю и проникнуть в тамбур. Правда, порвали плащ-болонью, тетка сундуком зацепила, но не очень здорово. Клеем можно будет потом заклеить, беэфом. У меня дома есть. Все четыре часа я простоял на одной ноге, но все-таки в Козодойск приехал. В гостиницу не пошел - без звонка с завода бесполезно соваться. Иду в заводоуправление, представляюсь кому надо, отдаю командировочное, напоминаю о гостинице.
- Идите, товарищ, - сказали, - звонок в гостиницу будет. Не сомневайтесь.
Я не сомневаюсь, иду в гостиницу, обращаюсь к администраторше:
- Я - Мочалкин, Мне коечку. Должны были звонить с завода.
Та роется в бумажках. Поднимает вверх глаза. В них - пустота:
- На вас ничего нет. Следующий!
- Да должны были звонить с завода «Красный мотоцикл»,- заволновался я. Перспектива ночевать на вокзале меня мало устраивала.
- Правильно. Звонили. Забронировали одно место на Марию Яковлевну Крючкову. Третий этаж, тридцать восьмая комната.
- Так это я вместо нее,- обрадовался я.- Мария Яковлевна - наш старший бухгалтер. Вместо нее я приехал. Выписывайте мне тридцать восьмой номер.
Подозрительно-настороженный взгляд администраторши в мою сторону:
- Спятили! В тридцать восьмом уже живут восемь девушек. Ишь чего захотел: «Восемь девок - один я!» Не слишком ли жирно?
В вестибюле хохот. Смеется вся очередь.
- Поменяйте, пожалуйста,- умоляюще говорю я в окошечко, - койку в тридцать восьмом номере на какую-нибудь другую в мужском номере. Ну, сделайте.
- В мужских номерах местов нет. И вообще, что вы мне тут указания даете? Кто вы такой? У меня на вас ничего нет. Давайте идите. А то в женскую комнату его пусти. Маньяк какой-то!
Ракетой лечу на завод. Надо спешить - скоро конец рабочего дня. Заскакиваю в контору:
- Товарищ! - кричу тому, кто меня принял.- Тут ошибка. В командировочной записана Мария Яковлевна, а я - Мочалкин.
- А где Мария Яковлевна?
- Ее нет. Я вместо нее.
- А где ваша командировочная?
- В том-то и дело, что моя командировочная выписана на Марию Яковлевну.
- Ну, а она где? - человек уложил уже в ящик стола свои бумаги, слушал меня невнимательно. Я мешал ему уйти домой.
- Дома она, дома! - начал я терять терпение.
- У кого дома?
- У себя дома.
- Зачем же вы принесли ее командировочное удостоверение?
- Так это мое. Я - Мария Ивановна. Я! Понимаете?
- Понимаю,- вежливо сказал человек и потянулся к телефону.- Сейчас вам будет гостиница,- и человек стал набирать «03».
